Трехэтажное кирпичное здание старинной постройки, суворовское училище, горделиво выпячивая безвкусную лепнину-барокко и прочие архитектурные «прибамбасы», разглядывало часто посаженными по фасаду окнами хрупкую тоненькую девушку, перебегавшую по диагонали плац, припорошенный снегом. В фойе Юля, явившаяся на первую тренировку, увидела дежурного, бравого суворовца с розовыми пухлыми щеками, какие так и подмывало слегка защемить, потрясти и сказать: «Большой уже вырос!», проводившего ее в комнату при спортзале, в которой вызревали на стеллажах мячи: оранжевые и красные пупырчатые - баскетбольные, бело-черные в пятиугольниках - футбольные, коричневые дольками - волейбольные и даже парочка продолговатых дынь мячей для регби.
- Добро пожаловать, племянница! Молодец, что не струхнула, - сказал дядя Юра, заполнявший журнал, сидя за столом, где были расставлены спортивные кубки. - Ты переодевайся за шкафом и иди в зал. У меня ребята на полной самоокупаемости: сами разминаются, потом Руслан рапортует мне, и приступаем к тренировке. Кстати, дева, как ты относишься к перспективе стать не женой казака, а женой генерала?
- Как-то ты сложно выражаешься, дядя Юра, не для моих средних умов.
- Я Руслана попросил шефство над тобой взять на первых порах, чтобы тебя не обижали. Он редкостная личность, заводила и несомненный лидер в нашем училище, с ним даже выпускники считаются. Руслан обязательно когда-нибудь станет генералом, или я ничего в жизни не понимаю.
- Нужен мне твой группенфюрер, старый сводник, - фыркнула Юля и поскорее нырнула за открытую дверцу шкафа, пока дядя Юра не поставил ее по стойке «смирно».
- Дядя Нюра, а сколько кругов на разминке бежать? - спросила она, собирая распущенные волосы, чтоб не мешали, в «хвост» на цветную резиночку, употребив семейное прозвище Юрия Викторовича, которое сама и присвоила ему в трехлетнем возрасте, нечаянно пролопотав вместо мужского городского «Юра» женское деревенское «Нюра».
- Ти-ха! - испугался дядюшка. - Если хоть один из моих мальцов услышит, как ты меня обзываешь, не отмыться будет до «пензии»!
- Неподдельное голубое отчаянье!
- Ну, Юленька, ну, солнышко!
- Так сколько кругов?
- Пятнадцать!
- Десять! - заключило солнышко и отправилось всходить в спортзал.
Хотя суворовцев и отпускали каждый день ночевать по домам, а не держали в казарме, отсутствие регулярного общения с противоположным полом сказывалось: все мальчишки отвели взгляды от ее приподнятой на груди полосатой футболки и стройных в почти невидимом золотистом пушке ног, но один, высокий, имевший приятное открытое лицо, вдруг заулыбался ей, как хорошей знакомой, и окликнул:
- Хай! Привет, Джулия! Вставай за мной - так распорядился Юрий Викторович, «твой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог». ... И еще он приказал: «Вымотайте ее начисто, чтоб больше сюда не ходила!».
- Ты Руслан? Генерал будущий?
Можно было и не спрашивать, внешние данные «звезды» суворовского училища, которой прочили воссиять через годы на золотошитом погоне Генерального штаба, никак не меньше, были эталонными для мужественной красоты, и если б ему пришло в голову нашить на свои спортивные атласные трусы красные генеральские лампасы, Юля бы не удивилась. К тому же он проявил некоторое остроумие, ответив:
- Так точно! Только никакой я не генерал, обидно слышать... Я - будущий маршал!
- Вот и маршируй отсюда, и Юрию Викторовичу скажи, что я с ним больше не разговариваю, с предателем.
Юлька невероятно рассердилась, хотя то, что она теперь, оказывается, стала Джулией - на заграничный манер - не могло ей не понравиться, потому что девушка, как никто другой, понимала, что настала пора перемен: нужно становиться смелее, решительней и выносливей, даже ценой унижений, а в прежнем своем качестве деликатной уступчивой Золушки, каждый день шнурующей шиповки родным дочерям и высаживающей в прыжковой яме по семь кустов роз, ей чемпионкой не стать.
Дядя Юра, который не смог усидеть в комнате для физруков, выйдя в зал, поймал ее свирепый взгляд и, подозвав Руслана, поинтересовался:
- Чего это с ней? Танк наехал?
- Я ей доверился - сказал про то, что вы приказали: «Вымотайте ее начисто, чтоб больше сюда не ходила!»
Дядя Юра хмыкнул:
- Что-то я такого не припомню, Руслан, а вот, как я просил поберечь племянницу, не выматывать из девчонки все силы - это зафиксировалось в памяти отчетливо.
- Джулия должна справиться! Никто же не будет создавать ей на соревнованиях тепличных условий, какие вы решили устроить здесь.
- Сурово, брат Песталоцци, педагог великий! Но, пожалуй, ты правильней рассудил. «Вымотайте ее начисто»…
На разминке Юля, которая решила примерно то же самое: обижаться не стоит, лучше на деле доказать, что соответствуешь своим высоким запросам, в какой-то момент отвлеклась и перестала считать количество кругов, поэтому, не желая сбивать ритм дыхания, она на бегу жестом: указательный палец вверх, остальные упрятаны в кулак - спросила дядю:
- «Один круг остался?»
Он показал ей в ответ двумя пальцами победное «V» - «викторию», которой начал потчевать мир еще Уинстон Черчилль:
- «Два круга, милочка!»
Упрямая Юля настаивала, энергично выбросив - «во!»- большой палец:
- «Да один же, но на всю катушку!»
- «Врешь, два!» - показал ей, оттопырив мизинец и большой палец - «по сто грамм» - несгибаемый родственник.
- «Один!» – пальцем застрелила дядю в упор разозленная Джулия.
- «Два!«Моргалы выколю!»» - ответили ей скрюченные, как у «джентльмена удачи», киноартиста Леонова, два пальца, сложившиеся затем в «кукиш». - А вот теперь уже, действительно, один!»
Суворовцы захохотали, Юлька, не выдержав, прыснула вместе с ними, и дальше тренировка проходила при полном взаимном понимании.
После большого количества «беготни», вылившейся в небольшом по сравнению с ее манежем спортзале в бесконечное кружение вдоль стен, перемежающейся сериями тройных прыжков и приседаний, Юрий Викторович в качестве эмоциональной разрядки дал ребятам возможность немного поиграть в баскетбол.
Когда на команды разбились, он сказал:
- Руслан, возьмешь Юльку к себе, пусть постоит в защите!
- Можешь называть меня по новым образцам - Джулией.
- Сколько угодно! Ну-ка, Джулия, покажи мне перед игрой свои ногти!
- Вы у нее заодно и уши проверьте, - подал реплику один из суворовцев, начавших понемногу осваиваться с присутствием на занятиях чужака, и к тому же девчонки, что почти приравнивало ее к инопланетянам.
Каждый раз, получив мяч, Руслан добросовестно пасовал его Джулии, и в результате она набегалась от кольца к кольцу до такой степени, что зайдя после тренировки в комнату физруков, демонстративно разлеглась на столе:
- Не хочу больше двигаться, хочу лежать тут в спортивных наградах.
- Правильно, привыкай, чемпионка!
- Ты со мной поедешь? Закончился у тебя рабочий день?
- Нет.
- Ну, и слава богу!
Дядя Юра погнался было за неблагодарной племянницей, чтобы стукнуть ее длинным в форме пылающего факела кубком, но не догнал - она уже начала набирать спортивную форму.
Вечером Джулия сразу же заснула, как только ее голова коснулась подушки, будто кто-то подал ей команду, и уж точно ни единой мысли об Эммануиле у нее не было, их все задавила свинцовая пластина усталости.
Согласованно действующий триумвират: дядя Юра, Руслан и Аркаша, с которым по-свойски переговорили и какой тоже «проникнулся», не давал Джулии и дня отдыха. Она упорно, до самоистязания, тренировалась, полоскала почти ежечасно отваром дубовой коры горло, чтоб загрубела слизистая и прекратились частые ларингиты, обедала отнюдь не булочками с марципаном, а спецедой по меню для чемпионов, которое разработал и представил на утверждение Юлиной маме дядюшка.
Джулия осунулась и стала хуже учиться, особенно по физике, так как тренировка в суворовском училище совпадала иногда с последним уроком, и ей приходилось выбирать: физические упражнения или физические формулы. Но Юрий Викторович предупредил, что, если так пойдет и впредь, то ей понадобятся, кроме легкой атлетики, дополнительные занятия еще с кем-нибудь из родственников, а больше закончивших пединститут среди них не имеется, и под угрозой отлучения от спорта, заставил Джулию «подтянуться».
Сделав над собой еще одно усилие, она под патронажем Руслана, оказавшегося удивительно толковым для свой «неземной» красоты, проштудировала проклятую физику с опережением на параграф, что позволяло легко усваивать новый материал.
После Нового года появились результаты: Джулия выполнила норматив КМС и на открытом первенстве манежа «сделала» всех конкуренток, включая и Наташку, подругу Эммануила, ореол исключительности которого совсем потускнел, потому что, во-первых, Джулия не имела возможности оставаться после тренировок, чтобы видеть его, а, во-вторых, все меньше этого хотела.
На областных соревнованиях финал забега на восемьсот метров остался без спортивной интриги: Джулия начала выигрывать его со старта, шла в классической прямолинейной и всем понятной тактике явного подавляющего превосходства - ровно, напористо, будто флагман по морским волнам, ускоряясь на прямых после виражей и неуклонно отрываясь от соперниц. Бороться ей пришлось только с дядей Юрой, тренером Срыбных и остальными ребятами из сборной, когда после победного финиша они взялись подкидывать вверх новую чемпионку области.
После церемонии награждения, на котором Джулию одарили грамотой, никому не нужной кофеваркой и денежной премией «наличкой» в конверте, она вышла в коридор, в конце которого у раздевалки поджидал ее Эммануль.
- Привет! Ты чего здесь отираешься? - небрежно спросила Джулия, торопясь в раздевалку, потому что за ней вот-вот должен был зайти Руслан, который рвался и на соревнования «поболеть», но которому было категорически запрещено это дядей Юрой, чтобы не племянница не отвлекалась.
- Тебя жду… - начал было говорить Эммануэль. - Мне нужно кое-что спросить у тебя...
Но Джулия решительно его перебила:
- Короче!
Потом неожиданно для Эммануэль засмеялась, вспомнив то, чего он знать не мог: свою неудачную попытку полугодовой давности объясниться ему в своих чувствах, когда этот дурак всучил ей «три рубли».
- Слушай, я у тебя как-то денег занимала. Давай верну. Все равно, каждый, кто меня встречает, говорит, что я должна ему за поддержку «сколько не жалко».
- Не надо. Или, знаешь что, давай, встретимся, и тогда ты...
- Поздно будет - я все пропью. Ну, пока! Извини, но меня очень ждут.
...Про Эммануэль говорили одинаково: в основном то, что он не пропустил ни одной тренировки известной спортсменки их легкоатлетического манежа, чемпионки Джулии, и что у него, будто у иного страстного коллекционера-энтомолога, стрежнем натуры стала мечта - поймать и приручить ее девичью душу, порхающую, словно редкостная бабочка: махаон Маака, малый ночной павлиний глаз или урания мадагаскарская.
Джулия на слухи плевала, но уже отнюдь не Эммануэль всецело владел ее мыслями, причем, как у всех отлюбивших, сознание чемпионки трезво оценивало пустого бабника, и она не упускала случая высказать критические замечания в адрес плохого; постылого; похожего на Аллу Пугачеву щелкой между передними зубами; косноязычного; уродливого; простого, как загадка: «Зимой и летом - одним цветом, что это?»; примитивного, словно ответ: «Доллар!»; отвратительного; предмета насмешек многих девушек; тупого зануды - Эммануила Лобова по кличке Узколобая Эммануэль, словом, не парня, а какого-то ходячего порно.
